|
Сумароков Александр Петрович
Сумароков (Александр Петрович) - известный писатель. Родился в 1718 г., в Финляндии, близ Вильманстранда. Отец его, Петр Панкратьевич, крестник Петра Великого , был человеком по тому времени образованным, в особенности по части литературы, и принадлежал к искренним сторонникам реформаторской деятельности Петра. По заключении Ништадского мира он сам занялся воспитанием своих детей и пригласил к ним иностранца Зейкена (бывшего одно время учителем императора Петра II ) для преподавания "общей словесности". В 14 лет Сумароков был отдан в сухопутный Шляхетный корпус, только что устроенный по прусскому образцу Минихом . Здесь Сумароков вскоре выделился серьезным отношением к научным занятиям и в особенности влечением к литературе. Первыми произведениями Сумарокова, написанными еще в корпусе, были переложения псалмов, любовные песни и оды; образцами для них служили французские поэты и вирши Тредьяковского . Систематического знакомства с французской литературой у Сумарокова не было; даже Расина он прочел уже по выходе из корпуса. Воспитанники корпуса читали друг другу свои сочинения и переводы. Из них Сумароков образовал "общество любителей российской словесности"; в числе участников его были известные впоследствии И.П. Елагин , И.И. Мелисисно, А.П. Мельгунов . Сочиненные Сумароковым в это время сентиментальные песни были положены на музыку Белиградским и имели большой успех даже при дворе. К этому же времени относятся и первые драматические опыты Сумарокова. Впечатления театра были знакомы Сумарокову еще в раннем детстве; по его словам, когда ему не было еще и двенадцати лет, он "бывал на комедиях", исполнявшихся заезжими актерами-немцами. Не заявив, по окончании ученья, желания служить в полку, Сумароков был сначала причислен к военной канцелярии графа Миниха, с званием адъютанта, затем продолжал службу у графа Г.И. Головкина и графа А.Г. Разумовского и дослужился до чина бригадира. Служба при графе Разумовском доставила Сумарокову возможность бывать в высшем обществе столицы и привела к знакомству с наиболее выдающимися лицами того времени. Но честолюбие Сумарокова было направлено в иную сторону: он неутомимо работал на литературном поприще. В октябре 1747 г. Сумароков обратился к президенту канцелярии Академии Наук, брату своего начальника, графу К.Г. Разумовскому , с просьбой о разрешении напечатать трагедию "Хорев". Уже в этом прошении определенно высказана мысль об общественном значении его авторства: "к тому, чтоб она была напечатана, - говорит Сумароков, - меня ничто не понуждает, кроме одного искреннего желания тем, чем я могу, служить моему отечеству". Трагедия была напечатана в том же году. Успех, выпавший на ее долю, содействовал распространению в русском обществе более правильного взгляда на театральное искусства и оказал несомненное влияние на основание постоянного русского театра. Приглашению в Петербург знаменитой ярославской труппы предшествовала постановка пьес Сумарокова в корпусе и во дворце: в 1750 г., кроме "Хорева" - трагедии "Гамлет", "Синав и Трувор", "Артистона", комедий "Чудовищи", "Трессотиниус", в 1751 г. - "Семира"; актерами являлись кадеты. Существование театра было упрочено указом императрицы Сенату 30 августа 1756 г., и тогда же Сумароков был определен директором его. Для облагорожения в глазах малообразованной публики звания актеров он выхлопотал последним дворянское отличие - право носить шпагу. Иногда придирчивый в своих требованиях, он с любовью следил за развитием талантов и навыков к сцене и был искренним другом талантливейших представителей своей труппы; известна, например, его трогательная элегия на смерть Шумского и Троепольской. Несмотря на недоброжелательство литературных противников Сумарокова, старавшихся подорвать значение Сумарокова как драматурга, слава его росла с каждым новым произведением. Постоянный театр, с актерами, смотревшими на сцену, как на свое единственное и высокое призвание, дал новую пищу творчеству Сумарокова, встречавшему, притом, неизменное одобрение со стороны императрицы. Продолжая работать для театра, он в то же время писал многочисленные оды, элегии, басни, сатиры, притчи, эклоги, мадригалы, критические статьи и т. д., стараясь завоевать прочное положение во всех родах и видах русской литературы. В 1759 г. Сумароков основал журнал "Трудолюбивую пчелу", наполнявшийся большей частью произведениями своего издателя. Он имел успех, но скоро прекратился по недостатку средств. В 1755 г. Сумароков поставил на сцену первую русскую оперу "Цефаль и Прокриса", музыка к которой была написана в лирическом духе придворным капельмейстером Арайя. К 1757 г. относится драма Сумарокова "Пустынник", к 1758 г. - трагедия "Ярополк и Димиза", где двое из действующих лиц носят имена "Крепостата" и "Силотела", по-видимому, имевшие целью сообщить трагедии отсутствовавший в ней национально-исторический колорит. Quasi-исторические сюжеты имеют и следующие трагедии Сумарокова: "Вышеслав" (1768), переносящий действие в языческую старину Новгорода, "Дмитрий Самозванец" (1771), "Мстислав" (1774). К 1768 г. относятся комедии Сумарокова "Опекун", "Лихоимец", "Три брата совместники", "Ядовитый", "Нарцис", к 1769 г. - "Пустая ссора", "Рогоносец по воображению", "Мать совместница дочери". Сумароков сочинял и балеты, в которые вводил драматический элемент и намеки на современные события. Изящные декорации, музыка, пение, фантастическая обстановка - все это обеспечивало успех таким аллегорическим пьесам Сумарокова, как "Новые лавры" (на победу над Фридрихом 1759 г.) или "Прибежище добродетели", или таким операм, как "Альцеста" (1759), с музыкой Раупаха . Быстрота, с которой Сумароков создавал свои произведения, может быть охарактеризована его пометкой на комедии "Трессотиниус": "зачата 12 генваря 1750 г., окончена генваря 13-го 1750". Крайне самолюбивый и строптивый нрав Сумарокова служил источником бесконечных ссор и столкновений, даже с ближайшими его родными. Подорвать литературный авторитет Сумарокова врагам его не удавалось, но в отношениях к нему многих лиц из высшего и литературного круга было немало несправедливого. У вельмож его дразнили и потешались его бешенством; Ломоносов и Тредьяковский донимали его насмешками и эпиграммами. Они жестоко напали на И.П. Елагина, когда тот в своей "сатире на петиметра и кокеток" обратился к Сумарокову в таких выражениях:
"Наперсник Буалов, российский наш Расин,
Защитник истины, гонитель, бич пороков".
Сумароков, со своей стороны, не оставался в долгу: в своих "вздорных одах" он пародировал высокопарные строфы Ломоносова, а Тредьяковского изобразил в "Трессотиниусе", в лице тупого педанта, то читающего неуклюжие и смешные стихи, от которых все бегут, то рассуждающего о том, какое "твердо" правильнее - о трех ли ногах или об одной. Противниками Сумарокова на литературном поприще были еще Эмин и Лукин , но Херасков , Майков , Княжнин , Аблесимов склонялись перед его авторитетом и были его друзьями. С цензурой Сумароков вел постоянную борьбу. В большинстве случаев непримиримость Сумарокова объяснялась его неуклонным стремлением к истине, как он ее понимал. С сильнейшими вельможами своего времени Сумароков так же спорил и горячился, как и со своими собратьями по перу, и ни шутом у них, ни льстецом не мог быть уже по самой своей натуре. Отношения Сумарокова к И.И. Шувалову были проникнуты искренним и глубоким уважением. Сумароков управлял театром не особенно долго: из-за каких-то в точности неизвестных столкновений с артистами и недоразумений или, вернее, интриг, Сумароков был в 1761 г. уволен от звания директора театра. Хотя это не охладило в нем страсти к сочинительству, но он был очень огорчен и с особенной радостью встретил воцарение Екатерины II . В похвальном слове, написанном по этому поводу, он в сильных выражениях нападал на невежество, укрепленное пристрастием и силой, как на источник неправды в жизни; он умолял государыню исполнить то, что смерть помешала исполнить Петру Великому - создать "великолепный храм ненарушимого правосудия". Императрица Екатерина знала и ценила Сумарокова и, несмотря на необходимость подчас делать этой "горячей голове" внушения, не лишала его своего расположения. Все сочинения его печатались на счет Кабинета. Любопытно и для характеристики времени и нравов, и для определения взаимных отношений Сумарокова и императрицы, дело его с содержателем московского театра Бельмонти, которому он запретил играть свои произведения. Бельмонти обратился к главнокомандующему Москвы, фельдмаршалу графу П.С. Салтыкову , и тот, не вникнув хорошенько в дело, разрешил ему играть произведения Сумарокова. "Мои трагедии, - писал по этому поводу Сумароков, - моя собственность... Я уважаю фельдмаршала, как знаменитого градоначальника древней столицы, а не как властелина моей музы; она не зависит от него. По чреде, им занимаемой, я его почитаю; но на поприще поэзии я ставлю себя выше его". Вместе с тем Сумароков пожаловался императрице на Салтыкова. "Вы лучше всех знаете, - отвечала ему Екатерина, - какого уважения достойны люди, служившие со славой и убеленные сединами. Вот почему советую вам избегать впредь подобных прений. Таким образом вы сохраните спокойствие души, необходимое для произведений вашего пера, а мне всегда приятнее будет видеть представление страстей в ваших драмах, нежели в ваших письмах". Этот ответ немало подбавил горечи к последним годам жизни Сумарокова, омраченной периодами тяжкого запоя. Враги смеялись над ним, дирекция театра отказывала ему в праве иметь бесплатное место на представлениях его пьес; сочинения его перепечатывались с целью искажения. Богач Демидов преследовал его по долговому обязательству в 2000 руб. и забавлялся его стесненным положением, требуя уплаты не только капитала, но и неустойки за просрочку. Не был счастлив Сумароков и в семейной жизни. Он был женат три раза. Из четырех сыновей один умер в молодости; трое других утонули, стараясь спасти друг друга. С 1771 г. Сумароков жил то в Москве, то в деревне, изредка наезжая в Петербург, по делам или по вызову императрицы. Сумароков умер в Москве, 59 лет от роду, и похоронен в Донском монастыре. При всех слабостях и странностях, Сумароков имел доброе сердце и готов был последним поделиться с бедняком. Он никогда не упускал случая заступиться за гонимого, выразить резкий протест против поругания человеческого достоинства в крестьянине. Самомнение его было чрезвычайно велико: он называл Вольтера единственным, вместе с Метастазием, достойным своим совместником. Стихотворения Сумарокова вышли в свет в 1769 г.; затем все сочинения его были изданы Н.И. Новиковым дважды, в 1781 и 1787 гг. Всего больше выдаются из них драматические произведения, которыми Сумароков стяжал у современников славу "отца российского театра" и "северного Расина". Конечно, серьезно сравнивать Сумарокова с французским трагиком нельзя; он уступал ему и по силе таланта, и по оригинальности. Образцом для Сумарокова служили Расин и Вольтер. Его трагедии отличаются всеми внешними свойствами ложноклассической французской трагедии - ее условностью, отсутствием живого действия, односторонним изображением живого действия, односторонним изображением характеров и т. д. Сумароков не только перерабатывал, но прямо заимствовал из французских трагедий план, идеи, характер, даже целые сцены и монологи. Его Синавы и Труворы, Ростиславы и Мстиславы были лишь бледными копиями Ипполитов, Британников и Брутов французских трагедий. Современникам трагедии Сумарокова нравились идеализацией характеров и страстей, торжественностью монологов, внешними эффектами, яркой противоположностью между добродетельными и порочными лицами; они надолго утвердили ложноклассический репертуар на русской сцене. Будучи лишены национального и исторического колорита, трагедии Сумарокова имели воспитательное значение для публики в том отношении, что в уста действующих лиц влагались господствовавшие в то время в европейской литературе возвышенные идеи о чести, долге, любви к отечеству и изображения страстей облекались в облагороженную и утонченную форму. О характере переделок Сумарокова может дать понятие хотя бы следующее место из "Гамлета" (действие I, явление 2), где датский принц говорит:
Я бедствием своим хочу себя явить,
Что над любовию могу я властен быть.
Люблю Офелию; но сердце благородно
Быть должно праведно, хоть пленно, хоть свободно...
В 1-м явлении II действия Клавдий восклицает:
Когда природа в свет меня производила,
Она свирепствы все мне в сердце положила.
Во мне искоренить природное мне зло,
О воспитание! и ты не возмогло,
Се в первый раз во мне суровые дух стонает
И варварством моим меня изобличает...
Интересен разговор Полония и Гертруды, в котором поставлен и разрешен в духе времени вопрос о царской власти.
Полоний:
Кому прощать царя? - народ в его руках.
Он Бог, не человек, в подверженных странах.
Когда кому даны порфира и корона,
Тому вся правда власть, и нет ему закона.
Гертруда:
Не сим есть праведных наполнен ум царей:
Царь мудрый есть пример всей области своей;
Он правду паче всех подвластных наблюдает,
И все свои на ней уставы созидает,
То помня завсегда, что краток смертных век,
Что он в величестве такой же человек,
Рабы его ему любезные суть чады,
От скипетра его льется ток отрады.
Комедии Сумарокова имели меньший успех, чем трагедии. И они, большей частью, переделки и подражания иноземным образцам; но в них гораздо больше сатирического элемента, обращенного к русской действительности. В этом отношении комедии Сумарокова, из которых лучшая - "Опекун", вместе с сатирами, баснями и некоторыми эклогами, представляют богатый материал для изучения духа эпохи и общества. Цель комедии Сумароков определил в одном из своих стихотворений; ее назначение - "издевкой править нрав; смешить и пользовать прямой ее устав". В его комедиях богатейший подбор "презрительных вещей", которые безобразили русскую жизнь и происходили или от невежества, или от ложно понятого, поверхностно усвоенного европейского образования. Не стесняясь в выражениях напал Сумароков и на темные стороны старого русского общества - на дворянскую спесь, ханжество, бездельничанье, самовластие помещиков, любовь к угодничеству и лести. Особенно же досталось от Сумарокова "крапивному семени", "хамову отродью", как он называл подъячих и судей: их он без пощады преследовал за лицеприятие, взяточничество, казнокрадство. Сам Сумароков много страдал от подъячих; еще в детстве ему пришлось однажды лично отвезти одному из них взятку в 50 руб., и он на всю жизнь не мог отделаться от впечатления этого визита. "Слово чернь, - говорит он в одном из своих филиппик против московской публики, - принадлежит низкому народу, а не слово подлый народ; ибо подлый народ суть каторжники и прочие презренные твари, а не ремесленники и земледельцы. У нас сие имя всем тем дается, которые не дворяне. Дворянин! Великая важность! Разумный священник и проповедник величества Божия, или кратко богослов, естествослов, астроном, ритор, живописец, скульптор, архитектор и проч. по сему глупому положению члены черни. О несносная дворянская гордость, достойная презрения! Истинная чернь суть невежды, хотя бы они и великие чины имели, богатство Крезово и влекли бы свой род от Зевса и Юноны, которых никогда не бывало". Большую часть своих комедий Сумароков написал в Москве, и нападки его на современные нравы относятся преимущественно к московской публике. По его выражению, невежеством в Москве "все улицы вымощены толщиной аршина на три". Для исправления своего Москва не одного, а "ста Мольеров требует", - писал он Екатерине. Во всяком случае, общественная и критическая мысль Сумарокова шла впереди поэтического чувства: в его поэзии гораздо более рассудочного элемента, чем истинного вдохновения. Лучшая из его песен - та, где нашло себе выражение опять-таки сатирическое чувство автора: "Хор к превратному свету". Оды Сумарокова напыщенны, вялы и лишены, в противоположность одам Ломоносова, исторического и общественного содержания. Но в баснях и эпиграммах живая, насмешливая, задорная натура Сумарокова сказалась вполне; не отличаясь высоким художественным достоинством, они любопытны по тем бесчисленным штрихам живой современности, которые рисуют эпоху ярче самых обстоятельных описаний. Новиков считал басни Сумарокова "сокровищем российского Парнаса". Забота о внешней форме и об аллегории стояла в них на последнем плане; мораль также отступала перед широким сатирическим содержанием, взятым из условий окружающей жизни. Крылов не только знал и изучал басни Сумарокова, но иногда заимствовал основные черты их сюжетов. Ябеды и крючкотворства Сумароков не мог не задеть даже в своих эклогах, посвященных "прекрасному российского народа женскому полу", где в духе Фонтенеля изображал перипетии сентиментальной любви на лоне природы, при участии Аврор и Диан, нимф и зефиров. К эклогам близки идиллии Сумарокова, в которых воспевается тоска любовников, изнывающих друг по другу. Те же мотивы и в песнях-романсах Сумарокова, которые он тщетно пытался подделать под народный лад. В тяжелые минуты душой Сумарокова овладевало религиозное чувство, и он искал утешения от скорбей в псалмах; он переложил псалтырь в стихи и писал духовные сочинения, но в них столь же мало поэзии, как и в его духовных одах. Его критические статьи и рассуждения в прозе имеют в настоящее время лишь историческое значение.
Литература. Н. Булич "Сумароков и современная ему критика" (Санкт-Петербург, 1854); важные дополнения и поправки к этому труду в статье В. Гаевского , "Журнал Министерства Народного Просвещения" (1854, № 7); см. также разбор А. Пыпина ("Санкт-Петербург, Ведомости", 1854, № 83); "Александр Петрович Сумароков", Владимира Стоюнина (Санкт-Петербург, 1856); "Русская поэзия", под ред. С.А. Венгерова , вып. II (избранные сочинения, вступительные статьи М.Д. Хмырова и Н.Н. Булича). Евг. Ляцкий.
Другие интересные биографии:
Аблесимов Александр Онисимович ;
Аксаков Сергей Тимофеевич ;
Ананьины (Марья и Ольга) ;
Анастасевич Василий Григорьевич ;
Барков Иван Семенович (Иван Степанович) ;
Бибиков Василий Ильич ;
Бобров Семен Сергеевич ;
Богданович Ипполит Федорович ;
Волков Федор Григорьевич ;
Державин Гавриил Романович ;
Елагин Иван Перфильевич ;
Елизавета Петровна ;
Иванова Елизавета Федоровна ;
Капнист Василий Васильевич ;
Карины (писатели) ;
Княжнин Яков Борисович ;
Княжнина Екатерина Александровна ;
Крылов Иван Андреевич ;
Лосенко Антон Павлович ;
Лукин Владимир Игнатьевич ;
Майков Василий Иванович ;
Майков Леонид Николаевич ;
Мерзляков Алексей Федорович ;
Михайлова Авдотья Михайловна ;
Плавильщиков Петр Алексеевич ;
Прутков Козьма Петрович ;
Разумовский Алексей Григорьевич ;
Россия, разд. История русской литературы ;
Россия, разд. История русской литературы (XVIII век и первая половина XIX века) ;
Россия, разд. Светская музыка (XVIII век) ;
Савицкий Стефан Васильевич ;
Сумароковы ;
Тредьяковский Василий Кириллович ;
Хемницер Иван Иванович ;
Херасков Михаил Матвеевич ;
Щепкин Михаил Семенович ;
Эмин Федор Александрович ;
Яковлев Алексей Семенович .
|
